Ильмень Никоноркин. Разгадка тайны и луч надежды

Этим утром 29 мая я проснулся в научном общежитии на 1-м кордоне Обжоровского участка Астраханского государственного заповедника и увидел за окном ясное небо. «Пора ехать!» – мелькнула мысль, – «пора разгадывать тайну ильменя Никоноркин!».

Созвонившись с Михаилом Кашиным, много лет бессменно выполняющим на участке обязанности нашего лаборанта, и договорившись встретиться в 8.30 у лодки, я наскоро перекусил, прошёл в полевую лабораторию, собрал там наскоро в ящик водный термометр, пару 0,5 л банок для проб, бутылку с формалином, взял сачок, одел болотные сапоги, спасательный жилет и куртку.

Всё…

Придя к нашей лодке, которая стояла, как всегда, в излучине протока Обжорова близ устья Кривого ерика, я увидел, что ерик отшнуровался от протока.

Теперь нерестилище за 1-м кордоном обречёно на высыхание, а всё его рыбное население, сформировавшееся за 23 дня существования полоев (с 7 по 29 мая) – на погибель.

С такими мыслями мы отчаливали от 1-го кордона…

Разгадка тайны

Прибыв к гирлу Никоноркина, мы увидели, что из него продолжает стремительно вытекать вода. И, о радость! – вместе с водой массово выносились в проток Обжорова мальки. Они держались и во всевозможных затишках, образованных корнями ивы, веточками и сухими стеблями прошлогоднего тростника, упавшими в воду. Мы взяли сачком пробу, измерили температуру воды (20,4 градусов) и против сильного течения стали пробираться в ильмень.

В самом ильмене кишела жизнь! В более глубоководной (до 4,5 м) юго-восточной его части мальки стояли под обоими берегами полосой шириной до 0,5 м,

в более мелководной (1,5 – 2 м) северо-западной части массово сосредоточились в роголистнике. Сожалею, что не могу показать вам этого – скромные возможности моего фотоаппарата не позволяют снимать через толщу воды такие мелкие объекты, как личинки и мальки рыб.

Здесь мы тоже взяли пробу (температура воды была ровно 21 градус) и стали выбираться через узкое гирло назад в проток Обжорова.

Вот и разгадка вчерашней тайны! Из-за грозы и дождливой погоды вся рыбная молодь забилась в роголистник на глубине – поэтому-то мы накануне её не нашли, несмотря на все поиски!

Забегая, вперёд, скажу вам, что в пробе из самого ильменя Никоноркин (уже позже, во время её разборки на кордоне) я обнаружил: предличинок сазана, поздних личинок воблы и леща, ранних мальков воблы, краснопёрки и густеры.

В пробе из гирла ильменя были встречены мальки воблы, леща и краснопёрки.

Луч надежды

Когда мы выехали на открытую воду протока Обжорова, то увидели, как у поверхности воды тонкой чёрной полоской уходят вместе со струёй, бьющей из ильменя, мальки рыб, словно по лучу надежды. Надежды на жизнь в трудных для них условиях половодья 2019 года.

Теперь я знаю, что ни обсохшие маловодной весной култуки, ни недолговечные полои нижней зоны дельты Волги не были эффективными нерестилищами для полупроходных рыб и их потомства в условиях этого года, но ильмени, подобные Никоноркину, стали последним надёжным пристанищем для них.

Залившись ранее полоев на две недели, Никоноркин принял в себя производителей рыб, разросшийся на его дне роголистник стал убежищем для личинок, и сейчас, 29 мая, когда полои уже стали смертельной ловушкой для их собратьев, из него продолжается скат уже успевших сформироваться, жизнеспособных мальков. Да и у тех, кто останется в нём после отшнурования от протока, есть шанс – до следующей весны он не пересохнет.

Конечно, площадь старичных и култучных ильменей мало сопоставима с площадью полоев. Но есть теперь у меня ответ на вопрос, который я ставил перед собой три недели назад: «Где же размножается рыба в низовьях дельты Волги?». Ответ: в ильменях.

Жду общения через ваши сообщения!

Поделиться ссылкой: